Мы опаздывали. Ревя мотором, на понтонный мост уже въезжал первый танк Т-3 из сорок восьмого моторизованного корпуса вермахта, а за ним в строгом порядке выстроились в ожидании команды автомашины, тягачи с орудиями на прицепе и, конечно же, сотни танков двух моторизованных и трех танковых дивизий. Льющиеся с неба потоки воды вселяли немцам уверенность в том, что этой ночью им ничто не угрожает, и танковая группа Эвальда фон Клейста готовились к последнему рывку на восточный берег Днепра.

– Давай, старший сержант, держись! Немного совсем осталось. Вон он, наш остров, – я махнул рукой куда-то вперед и вновь уперся в мокрые бревна плота, толкая его по течению, – оттуда я уже наверняка увижу мост, а не увижу, так услышу.

Несмотря на все мои призывы, Игнатов уже просто висел мешком, вцепившись в веревочную петлю, скорее тормозя плот, чем разгоняя его. Было видно, что он отдал все свои силы, и требовать от старшего сержанта чего-то большего было совершенно бессмысленно.

– Слушай, младший лейтенант, я сам доплыву, – словно прочитав мои мысли с трудом выдавил Игнатов. – Помнишь, как там, в поле, когда мы от немцев драпали? Ты тогда тоже вперед убежал и меня прикрыл… Направление я запомнил – мимо островка твоего не промахнусь. Я полежу немного на воде, в себя приду, и доплыву, а ты пока рацию развернешь, ты ведь умеешь…

Я пару секунд колебался. В словах Игнатова был смысл, а время действительно утекало сквозь пальцы.

– Точно доплывешь?

– Да тут метров триста осталось, не промахнусь.

– Давай, старший сержант, я на тебя рассчитываю, – я вновь уперся в ставший уже ненавистным плот и толкнул его вперед, вкладывая в последний отрезок пути остатки сил.

Спасибо линзам и спутникам, остров я видел довольно отчетливо, но берег все равно надвинулся из темноты неожиданно. Бревна заскребли по дну, я неприятно ударился коленом о камень, и тихо зашипев, встал на ноги и уперся в дно, чтобы хотя бы частично вытолкнуть плот на сушу.

Я быстро перетаскал ящики с оружием и рацией в центр острова. Этот клочок земли немцев не заинтересовал, и сейчас я находился здесь в полном одиночестве. Отметка Игнатова болталась в воде в паре сотен метров от берега и медленно приближалась. Судя по скорости, старшего сержанта просто сносило к острову течением. За то, что он может утонуть, я не беспокоился – сержант плавал, как рыба и умел отдыхать на воде, если совсем выбивался из сил. Гораздо больше меня волновало, не переоценил ли он свои возможности по поиску небольшого островка при практически нулевой видимости. В конце концов, я решил, что, в крайнем случае, сплаваю за ним сам, и временно выбросил из головы эту проблему, вплотную занявшись рацией.

Немцы уже вовсю двигались по мосту, и первые танки урчали двигателями у самого восточного берега. В принципе, в том, что какой-то небольшой части скопившейся у моста армады удастся благополучно попасть на плацдарм, большой беды я не видел – главное разрушить сам мост, построенный из понтонов, собранных со всей группы армий Центр. Повторить такой подвиг немецкие саперы смогут нескоро.

Тяжелые гаубицы подполковника Цайтиуни уже заняли согласованные с нами позиции, и теперь связисты артполка раз за разом вызывали меня по рации. Вычислитель беспристрастно докладывал об этих безуспешных попытках. По плану мы должны были выйти на связь больше часа назад, но на той стороне, конечно же, понимали, что задержки возможны.

Инструктор, обучавший нас работе с радиостанцией, не очень верил в то, что мы с первого раза все запомним, и в ящике с рацией имелась инструкция. Мне она, естественно была не нужна, но Игнатову могла и пригодиться.

Сначала я занялся антенной. Раскрутив небольшую «кошку», я забросил ее на самое высокое дерево и через блок вытянул суставчатый антенный провод на максимальную высоту. В принципе, расстояние до гаубичных батарей было не слишком большим, а радиус действия рации позволял рассчитывать на достаточно надежную связь, и я надеялся, что мне не придется заморачиваться с тонкой настройкой антенны путем беготни с ней по всему острову и закидывания ее на каждое дерево и кустик. Хотя, кто знает – с этой техникой, да в таких погодных условиях…

Я как чувствовал…. Вскрыв ящик с рацией, я громко выругался на родном языке. Не знаю уж, при каком ударе о камни нашего плавсредства мы сумели повредить упаковку, но вода проникла внутрь, причем в изрядном количестве, и теперь сама рация и элементы питания буквально в ней плавали. Я растянул между деревьями плащ-палатку, чтобы на острове появилось хоть одно место, где сверху не льются потоки воды и быстро извлек содержимое ящика.

С оборудования текло и капало, но все же оно делалось для армии, и, по моим представлениям, не должно было выйти из строя мгновенно. Вопрос в том, как долго рация находилась в таком состоянии. Я Тщательно протер элементы питания и саму радиостанцию сухой одеждой, извлеченной из другого ящика, и приступил к сборке – присоединил довольно тяжелые электрические батареи, вставил штекер антенны в соответствующее гнездо и подключил фишки телефонной трубки.

С некоторым содроганием я перекинул тумблер питания в положение «вкл.» и ручкой установки волны выставил заранее оговоренную частоту. Переключатель режима установил в положение «радио» и к своему великому облегчению увидел, как загорелась неоновая лампочка настройки антенны. Пару секунд ничего не происходило, потом в прижатой к моему уху телефонной трубке раздался треск помех.

Я облегченно выдохнул, и прежде чем погрузиться в процесс настройки рации, посмотрел, как там мои товарищи. Щеглов и Никифоров находились там, где им и положено – на отбитом у противника острове. Они честно выполняли за немцев их работу по проводке караванов лодок через скрытый тьмой и дождем Днепр.

Игнатов все еще бултыхался в реке, но уже относительно бодро проявлял активность, и, похоже, остров он видел. Плыть ему оставалось еще метров семьдесят.

Вновь выбросив из головы все лишнее, я сосредоточился на работе с рацией, и через минуту услышал трубке свой позывной.

– …не слышу. «Саяны», вас не слышу. Прием!

Я переключился в режим передачи.

– «Урал», здесь «Саяны». Готов к работе. Прием!

Я повторил эту фразу несколько раз и вновь переключился в режим «радио». К своему удивлению, я услышал все тот же усталый голос связиста:

– …вас не слышу. «Саяны», вас не слышу…

Еще раз повторив всю процедуру, я влез в интерфейс ближайшего сателлита. Сигнала не было! Моя рация молчала, вернее, она выдавала сигнал столь слабый, что его не услышали бы и в километре от моего островка. Не знаю, кто здесь был виноват. Может быть, в штабе армии перестарались, выдав нам новейшую разработку отечественной радиотехнической промышленности. Все новейшее почти всегда имеет «детские болезни», и на одну из них мы, возможно, нарвались. А может, нам просто не повезло с этой водой, залившей оборудование, но теперь связи с батареей у меня не было, хотя… Я ведь не зря ставил себе задачу разобраться с режимами работы спутников. Не скажу, что сильно продвинулся в этом направлении, но кое-что освоить я все-таки смог. Риск, конечно, имелся, причем состоял он даже не в том, что я не смогу передать со спутника сигнал в штаб артполка, а в том, что меня раскусит Игнатов, который вот-вот выберется на берег острова. Тем не менее, другого выхода у меня все равно не оставалось…